Держит его за скулы, сама мотает головой, путает волосы, мысли и сны. Говорит: не уходи, не уходи, только не уходи от меня. Так много людей вокруг, а у меня нет сил начинать заново – узнавать, понимать, чувствовать другого – это так больно. И череда сомнений – «а вдруг не он… почему именно он… а он ли…». Болью устланы дорожки к чужому сердцу. Говорит: я не вынесу. Давай уедем, куда ты хочешь? Дикое неверное море, белые пески, берега и степи. И никого… В складках моих шаровар невидимые колокольчики. Между нёбом и языком колыхаются бабочки. Все, о чем мечтаю я, стоит примерно бокал вина, которое ты маленькими глотками, так не торопясь, будто это не жизнь проходит, а боль… - будешь вкушать, растворяя усталость незагоревших ног в пене ночного моря. И с каждым глотком привязанность твоя ко мне незаметно отпустит тебя. И память не удержит ни одно из неповторимых событий нашего вневремени и не-пространства. А жизнь и боль не одно. Боль не растянуть на все уголки жизни. Она порвется посередине, с треском, и звук этот оглушит вдруг тем, что я назову счастьем, а ты – моментом истины. Уйдешь ли ты, я уже узнаю по следам оттенки твоего сумасшествия. Обними любовницу твою, вы больше не увидитесь. Ей грустно знать, что обратный билет куплен раньше билета до… Несколько дней ли, недель, всего лишь бегство от… Ей грустно целовать твои сгоревшие плечи, слизывать соль и песок и, пока ты не видишь, любоваться твоими ямочками на пояснице. Вы уже больше ничего не успеете, но будете ошибочно твердить, что забудете все через пару месяцев нового сна.