На чёрном – лента непрерывного сна,
На красном – ленту повязав на рукав,
Бессилье харкнет: «А пошли бы все на…»
Сезонность ляжет рядом, молча обняв.
Полёта нет. Есть затяжные дожди.
Бессмертья нет, мы доживаем свой век.
Хорами – эхо мне: «Дотла всё сожги
Гвоздями слов… Да ты неправ, человек».
Гвоздями славно так, коль сразу к кресту,
Висишь, не падаешь – хороший пророк,
А генетическая память листу
Шепнёт: «Не выход и не вышел твой срок».
Отмерен скупо – погулять довелось,
Да только завтра перекинется май,
И похоронкой – затаённая злость,
Да в неистраченных – каждый твой март.
Перебесились мы, песок сквозь огонь,
Переиграли, только стоило ли?
Перегорели. Но в окно чёрный конь
Внезапно фыркнет предвкушеньем зари.

Если углубиться в Библию и призвать на помощь рацио, то все окажется не так однозначно как нам пытались сказать. Свободы выбора не было, Бог-то всемудрый, всезнающий и вообще все-все-все. Самостоятельно настругать людишек, а потом вручить им букет нервных расстройств и душевных болезней - это было жестоко. Отсюда эта самая раскорячка ума и сердца. Не зря говорят, что хочешь изменить мир - начни с себя. Жалость - убийственное чувство, оно вполне может угробить объект жалости. Оно занижает планки и порождает вседозволенность. А смирение зачастую, доведенное до абсурда, крушит не только воздушные замки, но и строителей оных.
Все мы страдальцы, особенно те, кого наделили умом и способностью мыслить, чувствовать, сопереживать. Другим жить легче, им не капает, не шкворчит и не сосет под ложечкой.