Вернусь в музей твоих условно не побед
Там карта Англии на маковой кубышке
И тень Америки на света волоске
И два фотографа
Снимающих мартышку
На полке книги о Ван Гоге на фарси
Копилка слов глубокой пепельницы с дужкой
Из бывшей чашки чей рисунок некрасив
Не приручил твои углы

И дышит случай
За занавеской дышит случай
И молчит
Вливая светлое опаловое утро
Колпак из песни подарив
«Король и шут»
Расскажут нотой как скучает
Старый крейсер
Копилкой глаза проводив летящий крайслер
В гранит врастая преподобием Невы

На промежуточном к звезде последнем рейсе
И предпоследним экспонатом из музея
Напишет сон углём судьбы на зеркалах
Окно пробитое прикроется...
В алее
Увидят Бродского из плазменного сати
Он на Васильевский вернётся помогать
Восстав из глины с заклинанием – спасибо
И клетка рухнет золотого зверя нимбом
Украсив дверью напоследок твой музей

И ты опять слова придумаешь о ней
Два несуразных оживанием сюжета
Губами сердца наречённого поэтом
Экклизиасту не пеняя на ошибку
О том что это не проходит никогда
Я подарю кузнечика со скрипкой
И он останется в музее навсегда

Они лежали в темноте своих желаний и боялись
Что ветер стылой тишины не приоткроет скрип луча
Когда защелка открывает впуская свет и тень звезды
Он утешал её испуг из параллелей прижимаясь
К пьянящей терпкости где запах сильней и света и звучаний
Она молчанием печали его все дальше приглашала
И даже страхи отпускала припоминая как однажды
Опять сорвётся звона крик волну упругую токая
Из преисподнии в чистый день она то злилась то рыдала
А он неловко и несмело её капризы утешал
И понимал в таких капризах полётов будущих пределы
Раскрытых настежь горизонтов и он любил что был один
Кто слёз ее узнавший привкус уберегал пока она
Не королева а чернавка так нестерпима что родна

Прорезал луч рожденье света паучьей звёздочкой руки
Связав обоих нотой длинной и словно бабка повитуха
Вернул им жизнь и пуповиной себя оставил навсегда
Король капризов…Паганини