Mmmmmm Вначале в общем шуме ничего нельзя было разобрать.
Mmmmmm Писатели говорили все разом.
Mmmmmm Вполне возможно, что они лили воду на чью-то мельницу. Но чья это была мельница, никто точно сказать не мог, потому что РАПП уже закрылась и некому было провернуть этот животрепещущий вопрос.
Mmmmmm В конце концов выяснилось, что говорили главным образом о критиках. И надо прямо сказать, что суждения художников слова отличались некоторой пристрастностью. Высказывались, например, в том смысле, что критиков хорошо бы вешать на цветущих акациях. Это было слишком поэтично и чуть-чуть бессердечно. Придумывались еще худшие казни. Предлагали поймать известного младокритика и отобрать у него литературный инструмент (кавычки, многоточия, sic, восклицательные знаки и "курсив мой").
Mmmmmm Очень, очень жесткие слова говорили. И, конечно, несправедливые слова.
Mmmmmm Критики должны иметь место. Без них не может быть полного счастья.
Mmmmmm Пусть только не будут первыми учениками, зубрилами с вытаращенными от усердия глазами.<…>
Mmmmmm Хорошо быть первым учеником, критическим зубрилой литературной прогимназии!
Mmmmmm Автор ночью сидит за столом. И чай леденеет в стакане. И мысль не дается в руки. И язык получается непрозрачный, а так хочется, чтобы был прозрачный. В общем - множество дел.
Mmmmmm И покуда автор волнуется и скачет, тут же, за перегородкой, в писательском доме монотонно бормочет свои критические вирши первый ученик:
Mmmmmm
Mmmmmm Бойтесь, дети, гуманизма,
Mmmmmm Бойтесь ячества, друзья.
Mmmmmm Формализма, схематизма
Mmmmmm Опасайтесь, как огня.
Mmmmmm Страшен, дети, техницизм,
Mmmmmm Биология вредна -
Mmmmmm Есть в ней скрытый мистицизм,
Mmmmmm лефовщнна, феодализм, механицизм,
Mmmmmm непреодоленный ремаркизм,
Mmmmmm непреодоленный ревматизм,
Mmmmmm а также шулятиковщина в ней видна.
Mmmmmm Разделяйте все моменты
Mmmmmm На шаги и на проценты.
Mmmmmm Шаг вперед,
Mmmmmm Два назад,
Mmmmmm Автор плачет, критик рад.
Mmmmmm Задавим "Новый мир"
Mmmmmm И др. и др.
Mmmmmm
Mmmmmm Зазубрив такой стих, примерный ученик без лишних дум и сомнений приступает к написанию критической статьи. Он уже овладел техникой. Он знает все слова на ять. Основа статьи имеется.
Mmmmmm Остальное - мелочь. Но и для мелочей хранятся заголовки.
Mmmmmm Для названия статьи употребляется так называемая формула сомнения. Если рецензируемая книга называется "Жили два товарища", статья о ней первого ученика имеет заголовок "Жили ЛИ два товарища?"
Mmmmmm Произведение носит название "Трагедийная ночь". Рецензия - "Трагедийная ночь ли?"
Mmmmmm Это хорошо. Это удобно. Автор сразу берется под сомнение. По заголовку статьи сразу видно, что писал ее первый ученик, а не какой-нибудь второй. Тут стесняться нечего. Формула заголовков удобная.
Mmmmmm "Список ли благодеяний ли?"
Mmmmmm "Наследник ли?" или "Чей наследник?"
Mmmmmm "Последний ли из удэге ли?"
Mmmmmm "Севастополь ли?"
Mmmmmm Почему он все время сомневается? Неужели он думает, что автор пытался всучить рабочему-читателю Симферополь вместо Севастополя или, скажем, Серпухов?
Mmmmmm Да нет, ни о чем он не думает. Просто формула готова, а менять ее для какого-то попутчика не хочется. Некогда.
Mmmmmm Начиная свою статью, первый ученик никогда не скажет: "Автор изобразил", "Автор нарисовал". Тут есть более осторожная фраза: "Автор пытался изобразить", "Автор сделал попытку нарисовать".
Mmmmmm Привычка настолько велика, что даже о Шекспире стали писать: "В пьесе "Отелло" автор попытался изобразить ревность". Кстати, и статья называется "Мавр ли?" И читатель в полной растерянности. Может быть, действительно не мавр, а еврей? Шейлок? Тогда при чем тут Дездемона? Ничего нельзя понять!
Mmmmmm Если писатель, не дай бог, сочинил что-нибудь веселое, так сказать, в плане сатиры и юмора, то ему немедленно вдеваются в бледные уши две критические серьги - по линии сатиры: "Автор не поднялся до высоты подлинной сатиры, а работает вхолостую"; по линии юмора: "Беззубое зубоскальство". Кроме того, автор обвиняется в ползучем эмпиризме. А это очень обидно, товарищи, - ползучий эмпиризм! Вроде стригущего лишая.
Mmmmmm Особенно не любит первый ученик произведений, где герои объясняются в любви, женятся и так далее. Он заостряет вопрос, он ставит его ребром: нужно ли в наши дни отображать это чувство в художественной литературе? Никакой любви нет. Позвольте! Откуда же берутся дети? Чепуха! Пожилого советского читателя не трудно убедить в том, что детей приносят аисты.
Mmmmmm Под ударами первого ученика писатель клонится все ниже и ниже. А зубрила, бормоча (чтобы не позабыть): "Есть в нем скрытый мистицизм, биологья в нем видна", принимается за самую ответственную операцию (нечто вроде трепанации черепа) - вскрывание писательского лица. Тут он беспощаден и в выражениях совершенно не стесняется. Формула требует энергичного сравнения. Поэтому берутся наиболее страшные. Советского автора называют вдруг агентом британского империализма, отождествляют его с П.Н. Милюковым, печатно извещают, что он не кто иной, как объективный Булак-Булахович, Пуанкаре или Мазепа, иногда сравнивают даже с извозчиком Комаровым.
Mmmmmm Все эти страшные обвинения набираются курсивом и неуклонно (такова традиция) снабжаются замечанием: "Курсив мой".
Mmmmmm Курсив мой! Курсив мой! Мой! Мой!
Mmmmmm Это его курсив. Курсив первого ученика.
Mmmmmm И эти придирчивые притязания хорошо бы наконец удовлетворить.
Mmmmmm - Не мучьте ученика, отдайте ему его вещи, пусть возьмет свой курсив и чуть-чуть поразмыслит над ним. Пусть опомнится от зубрежки.
Mmmmmm
Mmmmmm Полный текст фельетона опубликован
Mmmmmm http://www.lib.ru/ILFPETROV/ilf_fel.txt#34