Конституция СВОДОНЕБ СВОДОНЕБ
крайняя_колонка_бугага

Авторы
Тексты
Комментарии

Вернуться к списку:

Автору:

Сейчас по Гринвичу:
2024-12-06 16:42:07
На сайте:

Недавно посетили:

Сейчас
в Чухломе и Кологриве:

В Яунпиебалге и Бобруйске:

В Акюрейри и Уагадугу:


крайняя_колонка



Михаил Кузмин. О прекрасной ясности
ттттттт Когда твёрдые элементы соединились в сушу, а влага опоясала землю морями, растеклась по ней реками и озёрами, тогда мир впервые вышел из состояния хаоса, над которыми веял разделяющий Дух Божий. И дальше – посредством разграничивания, ясных борозд – получился тот сложный и прекрасный мир, который, принимая или не принимая, стремятся узнать, по-своему увидеть и запечатлеть художники.
ттттттт В жизни каждого человека наступают минуты, когда, будучи ребенком, он, вдруг скажет: «я – и стул», «я – и кошка», «я – и мяч», потом, будучи взрослым: «я – и мир». Независимо от будущих отношений его к миру, этот разделительный момент – всегда глубокий поворотный пункт.
ттттттт Похожие отчасти этапы проходит искусство, периодически – то размеряются, распределяются и формируются дальше его клады, то ломаются доведенные до совершенства формы новым началом хаотических сил, новым нашествием варваров.
ттттттт Но, оглядываясь, мы видим, что периоды творчества, стремящегося к ясности, неколебимо стоят, словно маяки, ведущие к одной цели, и напор разрушительного прибоя придает только новую глянцевитость вечным камням и приносит новые драгоценности в сокровищницу, которую сам пытался низвергнуть.
ттттттт Есть художники, несущие людям хаос, недоумевающий ужас и расщепленность своего духа, и есть другие – дающие миру свою стройность. Нет особенной надобности говорить, насколько вторые, при равенстве таланта, выше и целительнее первых, и не трудно угадать, почему в смутное время авторы, обнажающие свои язвы, сильнее бьют по нервам, если не «жгут сердца», мазохических слушателей. Не входя в рассмотрение того, что эстетический, нравственный и религиозный долг обязывает человека (и особенно художника) искать и найти в себе мир с миром, мы считаем непреложным, что творения хотя бы самого непримиренного, неясного и бесформенного писателя подчинены законам ясной гармонии и архитектоники. Наиболее причудливые, смутные и мрачные вымыслы Эдг<ара> По, необузданной фантазии Гофман нам особенно дороги именно потому, что они облечены в кристальную форму. Что же сказать про бытовую московскую историю, которая была бы одета в столь непонятный, темный космический убор, что редкие вразумительные строчки нам казались бы лучшими друзьями после разлуки? Не сказал ли бы подозрительный человек, что автор пускает туман, чтобы заставить не понять того, в чем и понимать-то нечего? Это несоответствие формы с содержанием, отсутствие контуров и нужный туман и акробатский синтаксис могут быть названы не очень красивым именем... Мы скромно назовем это безвкусием.
ттттттт Пусть ваша душа будет цельна или расколота, пусть миропостижение будет мистическим, реалистическим, скептическим или даже идеалистическим (если вы до того несчастны), пусть приемы творчества будут импрессионистическими, реалистическими, натуралистическими, содержание – лирическим или фабулистическим, пусть будет настроение, впечатление – что хотите, но, умоляю, будьте логичны – да простится мне этот крик сердца! – логичны в замысле, в постройке произведения, в синтаксисе.
ттттттт Пренебрежение к логике (неумышленное) так чуждо человеческой природе, что, если вас заставят быстро назвать десять предметов, не имеющих между собой связи, вы едва ли сможете это сделать. Интересный вывод мог бы получиться при выписывании одних существительных из стихотворения: нам, несомненно, казалось бы, что причиной отдаленности одного слова от другого по значению является только длинный путь мысли и, следовательно, сжатость стиха, но отнюдь не отсутствие логической зависимости. Еще менее терпимо подобное отсутствие логичности в форме, особенно прозаической, и менее всего именно в деталях, в постройке периодов и фраз. Хотелось бы золотыми буквами написать сцену из «Мещанина во дворянстве», на стене «прозаической академии», если бы у нас была таковая.
ттттттт Учитель философии: Во-первых, слова можно расставить так, как у вас сделано: «Прекрасная маркиза, ваши прекрасные глаза заставляют меня умирать от любви». Или: «От любви умирать меня заставляют, прекрасная маркиза, ваши прекрасные глаза». Или: «Ваши глаза прекрасные от любви меня заставляют, прекрасная маркиза, умирать». Или: «Умирать ваши прекрасные глаза, прекрасная маркиза, от любви меня заставляют». Или: «Меня заставляют ваши глаза прекрасные умирать, прекрасная маркиза, от любви».
ттттттт Г-н Журден: Но как сказать лучше всего?
ттттттт Учитель философии: Так, как вы сказали раньше: «Прекрасная маркиза, ваши прекрасные глаза заставляют меня умирать от любви» (д. II, сц. 6).
ттттттт О да, г-н Журден, вы сказали очень хорошо, именно так, как нужно, хотя вы и уверяете, что не учились!
ттттттт Может быть, техника прозаической речи не так разработана, как теория стиха и стихотворных форм, но то, что сделано для прозы ораторской, т.е. произносимой перед слушателями, всецело может касаться и слов, не предназначенных для чтения вслух. Там мы учимся строению периодов, кадансам, приступам, заключениям и украшениям посредством риторических фигур. Мы учимся, так сказать, кладке камней в том здании, зодчими которого хотим быть; и нам должно иметь зоркий глаз, верную руку и ясное чувство планомерности, перспективы, стройности, чтобы достигнуть желаемого результата. Нужно, чтобы от неверно положенного свода не рухнула вся постройка, чтобы частности не затемняли целого, чтобы самый несимметричный и тревожащий замысел был достигнут сознательными и закономерными средствами. Это и будет тем искусством, про которое говорилось: ars longa, vita brevis. Необходимо, кроме непосредственного таланта, знание своего материала и формы, и соответствия между нею и содержанием. Рассказ, по своей форме, не просит и даже не особенно допускает содержания исключительно лирического, без того, чтобы что-нибудь рассказывалось (конечно, не рассказ о чувстве, впечатлении). Тем более требует фабулистического элемента – роман, причем нельзя забывать, что колыбелью новеллы и романа были романские страны, где более, чем где бы то ни было, развит аполлонический взгляд на искусство: разделяющий, формирующий, точный и стройный. И образцы рассказа и романа, начиная с Апулея, итальянских и испанских новеллистов – через аббата Прево, Лесажа, Бальзака, Флобера, до Ан. Франса и, наконец, бесподобного Анри де Ренье – нужно искать, конечно, в латинских землях. Нам особенно дорого имя последнего из авторов, не только как наиболее современного, но и как безошибочного мастера стиля, который не даст повода бояться за него, что он крышу дома empir загромоздит трубами или к греческому портику пристроит готическую колокольню. Наконец мы произнесли то слово, которым в настоящее время так злоупотребляют и в инвективах, и в дифирамбах, - слово «стиль». Стиль, стильно, стилист, стилизатор, - казалось бы, такие ясные, определенные понятия, но все же происходит какой-то подлог, делающий путаницу. Когда французы называют Ан. Франса стилистом, какого не было еще со времен Вольтера, они, конечно, не имеют в виду исключительно его новелл из итальянской истории: он во всем прекрасный стилист – и в статьях, и в современных романах, и в чем угодно. Это значит, что он сохраняет последнюю чистоту, логичность и дух французского языка. И в этом отношении Малларме, скажем, отнюдь не стилист. Сохранять чистоту языка не значит как-то лишать его плоти и крови, вылащивать, обращать в кошерное мясо, - нет, но не насиловать его и твердо блюсти его характер, его склонности и капризы. Грубо можно назвать это грамматикой (не учебной, но опытной) или логикой родной речи. Основываясь на этом знании или чутье языка, возможны и завоевания в смысле неологизмов и синтаксических новшеств. И с этой точки зрения мы, несомненно, назовем стилистами и Островского, и Печерского, и особенно Лескова – эту сокровищницу русской речи, которую нужно бы иметь настольной книгой наравне со словарем Даля, - мы повременили бы, однако, называть Андрея Белого, З. Гиппиус и А. Ремизова – стилистами.
ттттттт Но как только мы возьмем изречение: «Стиль – это человек», мы готовы поставить этих авторов в первую голову. Ясно, что здесь определяется какое-то совсем другое понятие, сравнительно недавнее, потому что, скажем, отличить по слогу новеллистов одного от другого довольно трудно. Очевидно, что дело идет об индивидуальности языка, о том аромате, о том je ne sais quoi, что должно быть присуще каждому даровитом писателю, что его отличает от другого, как наружность, звук голоса и т.д. Но раз это присуще всем (даровитым, достойным), то нет надобности этого подчеркивать, выделять, и мы отказываемся называть стилистом автора, развивающего «свой» стиль в ущерб чистоте языка, тем более что оба эти качества отлично уживаются вместе, как видно из вышеприведенных примеров.
ттттттт Третье понятие о стиле, пустившее за последнее время особенно крепкие корни именно у нас в России, тесно связано со «стильностью», «стилизацией», впрочем, о последнем слове мы поговорим особо.
ттттттт Нам кажется, что в этом случае имеется в виду особое, специальное соответствие языка с данной формой произведения в ее историческом и эстетическом значении. Как в форму терцин, сонета, рондо не укладывается любое содержание и художественный такт подсказывает нам для каждой мысли, каждого чувства подходящую форму, так еще более в прозаических формах о каждом предмете, о всяком времени, эпохе следует говорить подходящим языком. Так язык Пушкина, продолжая сохранять безупречную чистоту русской речи, не теряя своего аромата, как-то неприметно, но явственно меняется, смотря по тому, пишет ли поэт «Пиковую даму», «Сцены из рыцарских времен» или отрывок «Цезарь путешествовал». То же мы можем сказать и про Лескова. Это качество драгоценно и почти настоятельно необходимо художнику, не желающему ограничиваться одним кругом, одним временем для своих изображений.
ттттттт Этот неизбежный и законный прием (в связи с историзмом) дал повод близоруким людям смешивать его со стилизацией. Стилизация – это перенесение своего замысла в известную эпоху и облечение его в точную литературную форму данного времени. Так, к тилизации мы отнесем «Contes dr?latiques» Бальзака, «Trois contes» Флобера (но не «Саламбо», не «Св. Антония»), «Le bon plaisir» Анри де Ренье, «Песнь торжествующей любви» Тургенева, легенды Лескова, «Огненного ангела» В. Брюсова, но не рассказы С. Ауслендера, не «Лимонарь» Ремизова.
ттттттт Действительно, эти последние авторы, желая пользоваться известными эпохами и сообразуя свой язык с этим желанием, далеки от мысли брать готовые формы, и только люди, никогда не имевшие в руках старинных новелл или подлинных апокрифов, могут считать эти книги полной стилизацией. Последнюю можно было бы почесть за художественную подделку, эстетическую игру, tour de forse, если бы помимо воли современные авторы не вкладывали всей своей любви к старине и своей индивидуальности в эти формы, которые они не случайно признали самыми подходящими для своих замыслов; особенно очевидно это в «Огненном ангеле», где совершенно брюсовские коллизии героев, брюсовский (и непогрешимо русский) язык сочетаются так удивительно с точной и подлинной формой немецкого автобиографического рассказа XVII века.
ттттттт Подводя итоги всему сказанному, если бы я мог кому-нибудь дать наставление, я бы сказал так: «Друг мой, имея талант, то есть уменье по-своему, по-новому видеть мир, память художника, способность отличать нужное от случайного, правдоподобную выдумку, - пишите логично, соблюдая чистоту народной речи, имея свой слог, ясно чувствуйте соответствие данной формы с известным содержанием и приличествующим ей языком, будьте искусным зодчим как в мелочах, так и в целом, будьте понятны в ваших выражениях». Любимому же другу на ухо сказал бы: «Если вы совестливый художник, молитесь, чтоб ваш хаос (если вы хаотичны) просветился и устроился, или покуда сдерживайте его ясной формой: в рассказе пусть рассказывается, в драме пусть действуют, лирику сохраните для стихов, любите слово, как Флобер, будьте экономны в средствах и скупы в словах, точны и подлинны – и вы найдете секрет дивной вещи – прекрасной ясности, которую назвал бы я кларизмом».
ттттттт Но «путь искусства долог, а жизнь коротка», и все эти наставления не суть ли только благия пожелания самому себе?
ттттттт
ттттттт

что это такое?

раздел:
критика
прочтений:
1732


Отзывы:
2010-03-20 06:43:59 inki
aa
Неужели закон Ома распространяется даже на литературу и изящную словесность..
Мне иногда так понятен и дорог Энштейн, за его скрипку, женщин и Достоевского...

Узкий специалист подобен флюсу, а очень широкий..Карлсону..Вне крыши.

►►2010-03-24 18:21:29 Граф Оман
aa
Да, Энштейн был действительно широким специалистом и большой души человеком. Его слова – в наше бы «небесное».
иии «Идеалами, освещавшими мой путь и сообщавшими мне смелость и мужество, были добро, красота и истина» .
иии
иии

2010-03-22 06:46:24 Bobo
aa
Чего же самого Кузмина с его "форелью" до сих пор не поняли - о чём это он там? Объяснят в свете его "от двух дверей мой ключ железный" - выходит пошло. Попробуют воспарить - не получается... И уже стало традицией на его "Форелях" или "Параболах" оттачивать "мастерство проникновения в замыслы творца", показывая, в каких глубинах еще можно порыться и что кроется за тем или иным текстом.

Да и сам Кузмин о своем творчестве нечто другое вещал:
"Толпой нахлынули воспоминанья,
Отрывки из прочитанных романов,
Покойники смешалися с живыми, [...]

►►2010-03-24 18:14:10 Граф Оман
aa
Особенно забавно, что «О прекрасной ясности» Кузмин написал в 1910, а «Форель разбивает лед» в 1928-1929! Вот куда метра завела теория. Кстати, Ваш отзыв сподвиг меня пролистать заново «Форель», и восприятие было довольно неожиданным. Пожалуй, кроме «первого вступления» все достаточно прозрачно. Да и к тому же автор все объяснил в «Заключении».
Иииииииииииииииииииииии А знаете? Ведь я хотел сначала
Иииииииииииииииииииииии Двенадцать месяцев изобразить
Иииииииииииииииииииииии И каждому придумать назначенье
Иииииииииииииииииииииии В кругу занятий легких и влюбленных. [...]

►►►2010-03-25 06:32:19 Bobo
aa
Я уже давно понял то, что верно подметила народная мудрость - на каждый товар свой купец. И то, что мне нравится, совершенно не обязательно понравится другому - так и с Белым. Скучен он мне во всем - и в своих мемуарах, и в стихах, и прозябание его в прозе. И "Кубок" мне - никак, мимо кассы чувств).
Бальмонт, Брюсов, Волошин - из этой же скучной серии. Но это - моё личное, никому не навязываю)).

А вообще, вся эта история между Блоком, Бугаевым и Л.Д. не добавляет мне оптимизма в отношении этой троицы. Но Блок от своих тасканий по бабам хотя бы "Незнакомку" нам [...]

►►►►2010-03-25 20:06:35 Граф Оман
aa
Вы правы! Все дело в сугубом гурманстве каждого. Я к старости стал ловить кайф от текстов Белого (не всех, конечно). Хотя как человек он просто ужасен своей непоследовательностью и даже более. Забавно, он всегда был уверен в том, что думает именно так, а через минуту – что думает именно этак. И ведь был искренен и честен перед собой! Мне трудно представить такого человека, хотя похожих и встречал. Кузмин – другое. Трудно говорить о его текстах, так пристал к ним штамп извращенца, первооткрывателя «голубых» истин и т.п. Человеческие качества его тоже неоднозначны. Но стих качественный, зрелый (что и понятно, он ведь стихи начал писать сильно за тридцать). А [...]

►►►►►2010-03-26 06:06:21 Bobo
aa
Стихотворение "Где слог найду, чтоб описать прогулку, шабли во льду, поджаренную булку..." первого русского маньериста, чья манерность была самой сутью его натуры, нынче догулялось до группы "Белый Орел" в виде шлягера "Как упоительны в России вечера"(кто не помнит, именно так назывался в 90-х популярный бренд дешевой водки в пластиковых пузырьках).

Куртуазье молдавского разлива Пеленягрэ, пошленько воскресив хруст корочки из пекарни Кузмина, потрафил населению двуглавой страны, вечно пребывающую "под орлом", а у меня вызвал стойкую идиосинкразию… [...]

►►►►►►2010-03-28 17:17:54 Граф Оман
aa
[...]
страница 0
крайняя_колонка_бугага
Свод Законов
Канцелярская Крыса
Книга Жалоб
Миллион значений
Пан Оптикум
Помощь
рецензии
Школа дураков

Все права на опубликованные произведения принадлежат их авторам. Копирование, полное или частичное воспроизведение текстов без разрешения авторов не допускается, за исключением случаев, предусмотренных Законом об авторском праве. По всем вопросам, касающимся использования размещенных на сайте произведений просьба обращаться непосредственно к авторам, администрация сайта не уполномочена вести какие-либо переговоры от их имени.