Венок памфлетов
* * *
Теперь у нас дороги плохи,
И жизнь по-прежнему скудна,
Но расточая охи-вздохи,
Спроси себя – а чья вина?
Какой же ты, ловец удачи,
Любитель отдыха на даче,
Поклонник пива и котлет,
Стране любимой дашь ответ?
Спроси себя – а что ты сделал
Чтоб солнце родины твоей
В краю непуганых зверей
На синем небе бронзовело?
Коль в памяти, то там то тут
Мосты забытые гниют?

II.
Мосты забытые гниют,
О них не думают невежды,
Им лишь фанфары и салют
Подарят радость и надежду.
Крутись, вертись, шерше ля фам,
Зарядку делай по утрам,
Беги трусцою от инфаркта,
Но всё равно – побита карта.
Хоть три туза, хоть флешь-рояль,
Играй краплёною колодой,
Но победить свою природу
Ты не сумеешь, хоть и жаль.
Тогда поймёшь – не так и плохи
На станциях клопы да блохи.

III.
На станциях клопы да блохи
Порою могут дать совет –
Искать под юбкой у Солохи
Забытый кем-то амулет.
Но переспав хоть раз с мамоной,
Познав её восторг и стоны,
Вкусив гламур и шоколад,
И ты, в дальнейшем этот яд
В свои артерии вливая,
И погружаясь в дивный сон,
Захочешь – в этом есть резон,
Купить себе кусочек рая.
Но эндшпиль твой и твой дебют
Заснуть минуты не дают.

IV.
Заснуть минуты не дают
Слова, что чёрною смолою
По гландам ласково стекут
И не расстанутся с тобою.
Однако добрый мой читатель,
Стихов моих плохих ругатель,
Наверно скажет мне в ответ:
Ты о себе пропой, поэт!
Что я? Живя легко и праздно,
Ныряя в мутный книжный вал,
Я Апулея не читал –
Читал Стругацких и Желязны.
Гордился трезвостью свободной –
Трактиров нет в избе холодной.

V.
Трактиров нет. В избе холодной,
В той, что жила моя душа,
В пустыне, дикой и бесплодной,
Где возрастал я, не спеша,
Где Лель с харитами и оры
Вели со мной по будням споры,
Там, у разбитого корыта
Постиг я мудрость алфавита.
И всё же промолчать не смею,
Хоть ставь на лысину печать –
Не научился отличать
Я амфибрахий от хорея.
Вот так и жил – не слишком модный,
Высокопарный, но голодный.

VI.
Высокопарный, но голодный,
Мечтал, порхая на лету,
Судьба змеюкой подколодной
Меня ужалила в пяту.
А впрочем – хватит о поэте,
Его стихи утонут в Лете,
Кто пишет песни про цветочки,
Тот не продаст, увы, ни строчки.
Ах, деньги, наших дней икона!
Без них ни в лес, ни по дрова,
Без денег, как гласит молва,
Заснёт наш разум просвещенный.
Пусть на стене, коль разум спит
Для виду прейскурант висит.

VII.
Для виду прейскурант висит
В стране, где денег слишком много,
Пусть ни чума, ни тонзиллит
У нас не встанут на пороге.
Пускай пытливый наш народ
Свой поливает огород
Казённой лейкою дырявой,
Пусть этих дней не смолкнет слава
И не померкнет никогда,
И пусть вечернею порою
Над православною Москвою
Горит библейская звезда.
Ну, что же, пускай себе горит
И тщетный дразнит аппетит.

VIII.
И тщетный дразнит аппетит
Нам запах пирога из глины.
Но муза по ночам не спит.
Уж полночь. Бьёт брегет старинный
По голове. Пишу, как псих,
Уже перо из рук моих
Упало. Всё, дошёл до точки.
Но это, граждане, цветочки!
Да, не Король я и не Лев,
Пускай в чернильницы зоилы
Залили чёрные чернила,
Но я, себя преодолев
Скажу им, дверь открыв в Европу:
"Меж тем, как сельские циклопы..."

IX.
Меж тем, как сельские циклопы
Надувшись пива до мигрени
Срывают пломбы автостопов
В пахучих зарослях сирени,
Там, где в экстазе размноженья
Никто не терпит возраженья,
Где девки водят хоровод,
Где лишь поэт один не пьёт,
Где на обложках жёлтый глянец,
Где явно слышен запах серы,
Где волки сыты, кошки серы,
Где каждый русский – иностранец,
Там сядем мы с тобой вдвоём
Перед медлительным огнём.

X.
Перед медлительным огнём,
Что душу жжёт ацетиленом,
В который раз себе нальём
И всё нам будет по колено.
Потратим жизнь свою большую
На изучение фэньшуя,
Рассказ Тургенева "Му-Му"
И турпоход на Колыму.
А дальше – больше. По подвалам
Подобно сотням беглецов,
Забыв завет своих отцов,
Простые наши коновалы
Рот, обожженный молоком,
Российским лечат молотком.

XI.
Российским лечат молотком
Не только рёбра лбы и зубы.
Но проще настучать в партком
Ведь любо, братцы, ох как любо!
Сиди, стучи – и вся недолга,
Жить будешь весело и долго,
Уедешь в дальние края,
Ты сдохнешь нынче, завтра я.
А впрочем – помолчим о прошлом
Теперь не надо дурачкам
Хлебать баланду из бачка
Мы в оживленье суматошном
Едим печенье из укропа –
Изделье лёгкое Европы.

XII.
Изделье лёгкое Европы
Как древнеримский водовод
Струёй вселенского потопа
В наш дом уверенно войдёт.
Оно вольётся в нас рекою,
Ах, няня, няня, что со мною?
Демократическая сласть
Во мне разбудит злую страсть.
И поползёт заре навстречу
На четвереньках наша рать.
Не вредно иногда мечтать,
Надеясь, что не искалечат,
Страдая комплексом змеи,
Благословляя колеи.

XIII.
Благословляя колеи
Смотрю, а вид суров и страшен,
Идут по всей стране бои
За передел полей и пашен.
Я, словно третьим глазом, вижу:
В сибирской тундре чёрной жижи
Река могучая течёт,
И восхищается народ
Забавой шейха молодого.
Но промолчит ареопаг,
И спрячет посох мудрый маг,
Ведь он, священный как корова,
Меняет мелочь на рубли
И рвы отеческой земли.

XIV.
И рвы отеческой земли
Нас защитят от лютой стужи
Когда стальные корабли
Увязнут напрочь в грязной луже.
Зачем патологоанатом?
В стране резвится мирный атом,
Он – честь и слава наших дней,
Он гордость родины моей.
А крошка сын, придя к отцу,
Воскликнет: папа, не к лицу
Тебе загадывать загадки,
В чём нет теперь у нас порядка?
Ответит папа глупой крохе:
Теперь у нас дороги плохи!

Магистрал
А.С. Пушкин. Евгений Онегин, гл. 7, XXXIV (с)

Теперь у нас дороги плохи,
Мосты забытые гниют,
На станциях клопы да блохи
Заснуть минуты не дают.
Трактиров нет. В избе холодной
Высокопарный, но голодный
Для виду прейскурант висит.
И тщетный дразнит аппетит
Меж тем, как сельские циклопы
Перед медлительным огнём
Российским лечат молотком
Изделье лёгкое Европы
Благословляя колеи
И рвы отеческой земли
* * * *

В качестве иллюстрации использована работа В.В. Потапова "Кокон"