I (В соавторстве с Rewsky - http://www.stihi.ru/author.html?sphinks)

Средь чашек на столе и снов в кровати,
Среди окурков сбывшихся надежд, –
Вчерашний неудавшийся мятеж, –
Как чей-то крик, заглохший в серой вате.
И плачет рана в темноте бинта
Наложенного второпях – на горло
И то, что раньше было просто голо –
сегодня одевает пустота.
А тишина – звенит в чердачном хла-
ме-далью из коробочки потёртой,
Звездою золотой, вне неба – мёртвой,
И снова звездочёт не при делах
Он так привык: сквозь стёкла – в небосвод,
Линз кривизна приблизит, но не впустит.
Таблетки линза – он губу прикусит –
Отпустит скоро, но кривится рот
В беззвучном крике. Бритвою – канат
Так долго резать, и больнее – дольше,
Связующая нить всё тоньше, тоньше,
Он сам бы разорвать её был рад,
Но руки словно сделаны из ваты,
И вновь ничем закончится мятеж,
И пара сигарет среди надежд –
Одну из них он выкурит в кровати…

II

Ничейный сон, туманный и дурманный,
Чужая боль – картиной на стене,
Где граффити про истину в вине,
И забытье, размером в два стакана,
Приходит вдруг, всегда желанный гость –
«В любое время суток (но без маски)»
(Дворецкий так услужлив и натаскан,
Что не на ком сорвать сегодня злость).
И входит, улыбаясь через силу,
Увидев вертикальные зрачки,
Домыслив все взведённые курки,
К тебе склонится: «Ты заждался, милый?».
И поцелуй – морозом сквозь вуаль,
Что только что цеплялась за щетину,
Трёхдневная небритость – просто мина
Уместная в плохой игре, а жаль,
Могла б взорваться – дивный фейерверк,
Хозяином гостям преподнесённый,
Для наблюденья – сквозь проём оконный,
Похолодало, видно – ляжет снег,
И вновь мороз, а значит – по стакану,
Согреет кровь горячее вино,
Прямоугольник на стене – уже давно…

Ничейный сон, туманный и дурманный…

III

Средь чашек на столе – осколки блюдца
И смрад окурков, выпито вино,
А в голове – привычное одно –
Про то, что невозможно разминуться,
Но удалось. Вчера. И мягок снег,
Укрывший линзы лёгким покрывалом,
И пасмурно, сегодня не досталось
Прямого солнца никому.
Но чек,
Подписанный вчера, сейчас ничтожен,
Опротестован будет, только тронь.
Хоть можно им сейчас разжечь огонь.
Гудит камин, но звездочёт скукожен
От холода, что вечно – изнутри.
И пальцы ты хоть постоянно три,
Но почерк так же будет осторожен
И неразборчив – новое письмо
За предыдущим вслед сгорит в камине
И чай в узорной чашке так же стынет,
И так же понимает он умом,
Что разминуться снова не удастся,
Но, может быть, откроется окно
Средь туч, недостающее звено –
Звезда. И он – кто наконец-то спасся…