I...

мне здесь дороже выходить росток
чем получать подарки от судьбы
подранки времени
с галерой на восток
сменивший ноевость кораблика в песках
на обреченную счастливость слова
быть
мы все из Курска...
только кажется что дышим
хоть волоска
еще никто нам не обрезал
но сенокос
давно уже идёт

и я живу
не возле Ганга или Нила
у кровоточия веками рваной ранки
и обрезаний жизни под маразм
из херургических обычаев народа
конечно избранного богом на престол

век чистоплотности настал
и мир виагры
к чему же эта глупость от обряда
и разве стоит детская слеза
песка обычаев и хаджей Моисея
в пустыне жизни

когда равняют мальчиков под шрамы
единой схемой боли под газон
природы данность нарушая не на благо
а на резонность быть удачливым конем
на ниве вспаханной не душами постели

сезам закройся наконец
зарыв свой сон
на тонкой цепочке летящей карусели

II...

бесчувственность
конца
любого
финала жизни
щупальца
и взгляда
или начала прозванного так
куда не любят посылаться но идут
с звенящим кайфом обретая небо
ведёт к выскабливанью тонкости души
и в этом шраме время тормозит
меняя нежность на устойчивость качаний
числом по-более
но музыкой в нули

когда от взгляда
можно подлетать
душой живой
что копи удовольствий
сожрут от зависти и тапочки и след
таких паяцев

душой труднее и опасней
но зачем
же силой трений
камушком о камень
сечь свет искры
когда в кармане спички

из той бесчувственности мир нельзя принять
как шар живой и дышащий земельем
а лишь кладовкой или банкомётом
для компенсации утраченных насильно
от глупых взрослых
капельки любви
в ночи постылой страшных ожиданий
что вот назватра вырежут
полоску
и ты останешься
болезненно созвучным
чтобы потом
бесчувственным и прочным
как монумент на ратном поле жизни



III...

сначала рот иудами закрыть
на поцелуй повесив зла тотем
чужих предательств и у паперти времён
через две тысячи рождественской байги
весь мир обрезать радиоволнисто
всем отомстив за евнуховость детства

все эти мальчики
в глаза моих кровят
и страхом плачут
и рисуют на коленках
ментальной краской рыжего щенка
в глазах которого не нужно быть успешным
или хорошим
чтоб любимым быть

вы их простите мальчики за жадность
и неумение забыть себя детьми

уже не больно
знаете и я
все это чувствую как будто и сама
давно обрезана по самые глаза
я вас жалею
матерински и по-женски
и уговариваю время не бросать
в тот шрам бесчувственность
а в боль тавро пустыни
где звон монет дороже чем слеза
упавшая в ещё живое имя
за пол-часа
когда у белой птицы
обрежут крылья и кольцо джипиэрэс
на удалённом якорении гранатой
на лоб или на лапу воодрузят

IY...

я вижу мир с другого поворота
там наши дети
бодрствующе спят
храня поклеточно в купели цитоплазмы
любовь и нежность
без которых здесь нельзя
а я обычаем от сотой обезъяны
всё так же утром буду их встречать
увидев в них кораблики и сказки
и иней золотого февраля
а по косой
таинственность менталий
неприкасаемо любимого Тебя
а там до чувственности
ветром от винта
легко подать...

и может быть когда то
шершавый палец мамы превратится
реинкарнацией жестокость пригубив
в лилит цветущую ночами у сосны
и будет в такт поветрию качаться и вспоминать
как сына не дала
обрядом бить...