В старом городе есть улица, которой практически не коснулась цивилизация. Двадцатый век пронесся здесь мимо и оставил о себе воспоминания лишь в виде огромных рекламных плакатов и неоновых вывесок. В остальном эта улица выглядит так же, как выглядела во времена выстрела Авроры, когда перестала существовать Российская империя.

Старинные четырехэтажные дома с причудливыми фасадами смотрят на мощеную булыжником дорогу, которая до сих пор не ремонтировалась - однако на ней никогда не появлялось ни единой выбоины.
Самым интересным можно считать то, что на ней никогда не было светофора, а движением традиционно управляет регулировщик. Он стоит на перекрестке и жестами его рук в белых перчатках можно любоваться часами. Плавно, четко, как на параде руководит он проезжающими мимо редкими автомобилями. Но сегодня и здесь пробка. Вы думаете, регулировщик заболел и не вышел на работу? Нет, он на месте, в своих белых перчатках-крагах и с полосатым как зебра жезлом. Только он забыл про работу, про машины, про движение и даже про само время. Он смотрит…

Он смотрит туда, куда направлены взгляды всех участников дорожной пробки, образовавшейся впервые со времени возникновения этой улицы. Пробка на удивление молчалива, не слышно ни ругани, ни нетерпеливых гудков, ни хлопающих дверец. Все взгляды устремлены в одну сторону, туда…
А там идет Женщина. Да-да, именно Женщина с большой буквы, такая, какая грезится каждому уважающему себя мужчине - милая, добрая, все понимающая и потрясающе привлекательная. И не беда, что фигура не идеальна, а лицо лишено классической красоты греческой статуи. Ее привлекательность выплескивается на уровне магнетической силы, которая притягивает и заставляет сердце учащенно биться помимо воли, заставляет взгляд снова и снова возвращаться к этой стройной фигуре, провожать ее, пока не скроется она за углом, свернув на другую улицу.

Она идет походкой Дианы-охотницы, излучая вокруг себя женственность Гунноры, и даже злые тетки-лоточницы, привыкшие перемывать кости всем проходящим мимо особам женского пола, и считающие себя огромными знатоками женской красоты, растеряли всю свою желчь. Они просто смотрят ей вслед, раскрыв рты и лихорадочно соображая, что же она сделала такого, чем смогла привлечь столько взглядов и мыслей? И просыпается в них что-то глубоко женское, скрытое давным-давно и забытое напрочь под напором грубых реалий нашей жизни. Они начинают понимать, что было ведь это, давно, в молодости, но было. И острое желание вернуть то самое, утерянное, делает их обветренные и вечно сердитые лица мягче, светлее, добрее.

Женщина идет! И даже старый разбойник-пес, промышляющий воровством пакетов из рук случайных прохожих, припал около нее к земле и завилял своим куцым, потрепанным не в одной драке хвостом.

Женщина идет! Вот каблучок с железной набойкой высек снопик искр из очередного выступающего из мостовой булыжника, которые, разлетаясь, превратились в яркие горящие стрелы, прожигающие все на своем пути: стекла и дверцы машин, теплую одежду, плоть. Они долетают до самого сердца, заставляя его биться сильнее, увереннее, оставляя в груди ощущение приятного тепла, остающегося от соприкосновения с таким чудом.

Женщина идет! Мерно стучат подкованные каблучки по мостовой, разлетаются полы черного драпового пальто, приоткрывая стройные ноги. На плечах белеет пуховая шаль, защищающая ее горло от пронизывающего весеннего ветра. Она идет и не понимает, почему вокруг все замерло, прекратило движение, и чего ждут все эти люди. Вернее она не замечает этих взглядов, которые сопровождают каждый ее шаг. Улыбаясь собственным мыслям, она торопится куда-то вперед, навстречу не такому уж и далекому будущему.