... на сей раз я прилетел во флорентийский аэропорт имени Америго Веспуччи ранним утром. Забавно, но до первой встречи с этим, отмеченным Всевышним, местом я почитал Америго, давшего своё имя далекому великому континенту, португальцем или, на крайний случай, испанцем. Но неугомонный путешественник оказался гражданином Флорентийской республики – предприимчивым и донельзя любопытным.
Автобус, охватив меня искусственным холодом, довез до горячего центра Великого Града. Но здесь, где дыхание веков чувствуется ежесекундно, жара мне была не страшна. Тем более, что легкий ветер с реки и негустые облака делали жизнь намного более сносной.
Во Флоренции у меня свои пути, свои любимые маршруты. На улицу Торнабуони и отходящую от нее Нуове я давно уже ни ногой. Это для туристов, для их «шопинга». Куда лучше пройти по Меларанчо и выйти к церкви Сан-Лоренцо. Это самая старая церковь города, но не древность меня сюда влечёт. В удивительную, божественную Капеллу Медичи я прихожу сразу в каждый свой приезд. Стою, молчу, и чувствую, как меня наполняет неведомая, отрывающая от пола, энергия.
Трудно выдохнув, щурюсь на солнце и прохожу, не оглядываясь по сторонам, через раскинувшийся вокруг Центральный рынок. Не люблю я в таких местах встречать моих яростно торгующихся земляков, пытаюсь сохранить искру Божью, унесенную из капеллы.
Но к недалекому фонтану Кабанчик грех не зайти, чтобы забросить в его бронзовую пасть монетку – плату за исполнение желаний. Спасибо, Хрюша, вот я, как положено, потру тебе пятачок!
Мимо «вотчины» Савонаролы Сан Марко пройду торопливо – не слишком я люблю этого неистового аскета. Любой фанатизм мне чужд, независимо от исповедуемой истины.
Скорее, по улице Пепи, – к любимой моей капелле Санта-Кроче. Всегда она мне напоминала корабль, возможно – скромный ковчег. В отличие от флагманского фрегата Санта Мария дель Фьоре, с его круглыми, совершенно корабельными окнами. Он тащит за собой в будущее всю Флоренцию. А Санта-Кроче всего лишь уносит в вечность маленький свой, навсегда неизменный экипаж: Данте, Галилея, Макиавелли, безмерного Микеланджело Буонарроти...
Ни в Уффици, ни за столик слишком известного кафе Джилли я тоже не пойду. Упаду на скрипучий стул в маленьком кафе неподалеку от отеля Балестри, на берегу Арно. Легкое вино и флорентийская котлета – что ещё нужно усталому путешественнику?
Из последних сил, отяжелев от восхитительной трапезы, иду вдоль набережной, и – вверх, на площадь Микеланджело: нигде более так не охватывается взглядом почти вся Флоренция, моя любовь и мечта...
Ноги гудят, но как же давно я не стоял в тени космического корабля Пизанской башни, ежедневно летающей по маршруту Земля-Луна и обратно! Однако на этот раз не доехал я до Пизы, силы уже были исчерпаны. Осел в маленьком симпатичном городке Эмполи, в кафе Прада. Паста под соусом из сыра, чеснока и помидоров, равиоли и чудесное кисловатое местное вино.
Вернулся поздно, но спать не хотелось. Долго бродил по Флоренции. Нет, не случайно Александру Дюма столица Тосканы особенно нравилась ночью. Она живая, дышит, перекликается голосами туристов и гидов. Кафе уже закрыты, но у меня в сумке запрятана маленькая бутылочка вина и пакетик с несколькими ломтиками деревенского сыра.
Я молчал, и только торопливые музы летели мимо по своим делам – к неспящим в ночи поэтам. А я негромко читал вслух любимое ахматовское (она-то здесь, во Флоренции, бывала, в отличие от меня – долгое время невыездного, а теперь и вообще такого тяжелого на подъем, путешествующего, как сегодня, в пространствах своей фантазии):

Когда я ночью жду ее прихода,
Жизнь, кажется, висит на волоске.
Что почести, что юность, что свобода
Пред милой гостьей с дудочкой в руке?
И вот вошла. Откинув покрывало,
Внимательно взглянула на меня.
Ей говорю: «Ты ль Данту диктовала
Страницы “Ада”?» Отвечает: «Я».