Сидим и пьем валерьянку.
Сидим и пьем.

Друг, подруга, я.
На какой таблетке стоит остановиться?-
Спрашиваю себя. А затем подругу, друга.
Они молчат.


Сидим и пьем валерьянку.
Сидим и пьем.

Телевизор беззвучно работает,
отображая примерно тоже,
что скрыто за шторами.
Мы стараемся убедить себя в этом,
поэтому нам было проще включить сначала телевизор.
Кроме того, никто не помнит, как он включился.
Никто не знает, что он включен.
Мы лишили его власти,
хоть ему и все равно.
Нам тоже все равно.


Сидим и пьем валерьянку.
Сидим и пъем.
Единственную вещь,
которую не хочется поэтизировать.

На какой таблетке стоит остановиться?

Сидим и пьем валерьянку.
Сидим и пьем.

Она закончилась -
отзывается друг.
Подруга молчит.
Она выпила больше всех,
и поэтому не говорит, что думает.

Я в свою очередь отворачиваюсь
и читаю книжную полку.

Через неопределенное время застаю друга, подругу,
смотрящих друг на друга в упор, с любопытством
рассматривающих
свое отражение в глазах.
Такого я еще не читал.
Мне приходится делать тоже самое с зеркалом.

Это прекратится, когда
будильник подаст нам знак,
чтобы мы незаметно перебрались
на другую квартиру,
пока от нас не останутся отражения, тени.

На какой таблетке стоит остановиться?

Кто бы мог подумать, что мы стремились именно к этому.

Так вы ее пили или ели? Или столько выпили, что остальное примерещилось? Это все телевизор виновен, дамы и господа, его только с валерианкой стоит употреблять, иначе кранты.
Хотя, черта с два это была валерианка, от нее так не торкает.