В «кабинете» дым висит пластами,
Много пепла и немного пыли.
Что-то есть больничное в бумагах,
Что-то сонное - в потрескавшихся стенах.
Ветер дышит прямо через стекла;
Шелестят обои у «гармошки».
Ты сидишь с открытыми глазами,
Но они слипаются все больше.
И все чаще тянет к сигарете
Выбивать озябшими пальцами
Пепел о щербатую клеёнку.
…Где-то там рассвет в тумане тает,
Или вечер тихо наступает,
Ночь давно полярная, конечно.
И опять кромсаешь тихо ластик
Острым лезвием на мелкие кусочки,
А луна тебе в окно моргает
Очень глупого морковного оттенка.
…вот приспичило сегодня ночью,
Вылилось в корявую расписку
Тихое желание безумца
Непременно сделать завещанье.
(при проверке плакать захотелось)
К грустным мыслям чтоб не возвращаться,
Ты пасёшь на пульте телевизор.
Ужасом объяты журналисты,
И заметен ужас в прочих массах,
Впрочем, что-то слишком спать охота.
Ты идешь к заслуженному шкафу,
И со вздохом запираешь эту
Штуку, что успел составить за ночь.
Вот другие как-то успевают…
И заснешь сейчас, яко младенец,
Морфием укачанный в объятьях
Девочки-цыганки в электричке.

А что в нем было -то?) В той штуке, что в шкафу заперли?)