Знаешь ты, что это зовется утром,
если просыпаешься спозаранку,
ты уже не можешь спать в ту минуту,
в тебе бередящую сердца ранку.

и оно болит, болит и так ноет,
словно и не сердце вовсе, а нытик.
Славно же устроился параноик,
как старуха, требующая корыто.

И ведь будет вечный старик безумен,
исполнять отправится бабью волю,
чтобы напоследок, сложив всю сумму,
поменять местами главные роли.

И ты знаешь, это бывает часто,
Как посмотришь, это ведь сплошь и рядом,
потому что то, что назвали счастьем,
разрушает свет посторонним взглядом.

И как скальпель каждое слово против,
И зажим - твои поцелуи терпкие.
Славно же вы, люди, теперь живете,
словно жизни нет за оградой клетки.

И ведомый слепо за постоянством
исполненья роли и с раной в сердце
маленький комар умирает в танце,
потому что больше некуда деться.

Так танцуй же, мир, свою камасутру,
как и заповедано было свыше...
как велели: вечером или утром
прожигай сердца вплоть до пепелища.

Что осталось, тут уж не обессудь ты:
Баба с возу, кобыле сразу же легче.
Но тогда-то дребезги наших судеб
Облаком ложатся на Божьи плечи.

Знаешь ты, что это зовется утром:
как в тумане мир из-за боли раны,
ни в одном глазу нет сна с той минуты...
херувимов свет, серафимы крайние...

Большое стихотворение, об него как о лезвие можно порезаться.