Дебри неродных трущоб, а в них не то
ахов патриах, не то неряха чех:
«Эй, подай-ка счет прилипчивый никто, -
здесь дыра, и мне пора назад в ковчег!

Что, сосед, моргаешь, нет иных забот?
Вот уйду, тогда за мной доешь-допей, -
снедь цела на треть, и невредим компот –
повар перепутал с ревенем репей.

Пасмурно снаружи, - скажешь, скоро град? -
хоть бы и потоп, - не на того напал,
в упряжи (увы тебе, о, конокрад)
ждет не буцефал меня, - стегоцефал.

Транспорт ископаемый и скор, и спор,
все ему равно: что луг, что ла-гу-на...
Если же не верится, давай на спор -
этот обойдет любого скакуна.

Здешнему бы олуху такую прыть
(служка нерадивый вовсе не ретив!) -
мне уже как час пора долой отплыть...
Знать, судьба откланяться, не заплатив.

Слышишь, как за окнами, от века пег,
шторм сулит корыту моему гопак.
Выдюжит ли бурю лубяной ковчег?
Думаю, легко... А там – опять в кабак.»

А Вы думаете, вымершие земноводные были столь проворны?