Неожиданности случаются со всеми.

С Сапожниковой они не случаются, — это образ её жизни. Она вся состоит из неожиданностей, но — упорядоченных по закону Шперера, который свидетельствует об изменении широты солнечных пятен с ходом 11-летнего цикла, и наряду с законом Швабе-Вольфа выступает как основной закон солнечной цикличности. Так что одна неожиданность отличается от другой лишь по величине, достигая максимума или минимума, или по знаку магнитного поля.

Поэтому понятно, что с Сапожниковой неожиданности не случаются, она их открывает, — легко и непринуждённо, как субботник на кладбище.

Кто-то скажет, что так жить скучно, зная всё наперёд, но Сапожникова счастлива, потому что закономерности неожиданностей открываются ей после того, как они случились с нею и со многими другими.

Стоит как-то весенним днём Сапожникова под университетскими ёлочками в свой законный перекур, готовая к любым неожиданностям. И тут подходит Ольга Сапунова. Заглянула Сапожникова в глаза Сапуновой и стало ей ясно, что это неожиданность очень крупная.
— Сапожникова, расскажи про букву П, — потребовала Оля.
— Может, про число? — с надеждой переспросила Сапожникова, чувствуя, что пятиминутный законный перерыв плавно переходит в полуторачасовую, не санкционированную начальством лекцию по энергетике алфавита.

— Все говорят: П! П! а заикнёшься: что такое? — посылают к тебе: спроси у Сапожниковой.

— И давно?

— Три дня.

Три дня, конечно, большой срок, если учесть события, происходившие два тысячелетия назад, но об этом уже написано в Книге.
Дело в том, что Пасху Сапожникова вместе со своей крестницей Машенькой и её одноклассницей, как это положено христианам, встретила в храме Александра Невского, а потом она пришла домой, где уже час её ждали гости. Зашли эти гости в 3 часа ночи (двери у Сапожниковой не запираются), достали из холодильника еду, накрыли на стол и стали ждать хозяйку. И она пришла.
Ничего в этой истории детективного и фантастического нет, потому что гости пришли, как и договаривались. Это Сапожникова на Крестном ходе задержалась.
Выпив по рюмочке и закусив, — разговевшись то есть, — гости, — а это была Олька-одуванчик и Марина Поздеева, — потребовали объяснить им, почему Сапожникова такая умная, и всё происходит так, как она им сочиняет. Причём, сначала Сапожникова скажет, а потом оно происходит; не совсем так, конечно, но происходит именно то, о чём сказано. Вообщем, ничего не понятно. Поэтому и потребовали объяснений: «святая или кто?»
— Какая я вам святая, — отмахнулась Сапожникова, — сижу тут с вами водку пью, а вы богохульничаете. Дело здесь в энергетике. «В мире нет ничего помимо языка», это не я, Буслаев сказал. А язык - это менталитет нации, сознание то есть. Вот я и посмотрела на изначальный язык Книги (минойский - финикийский - древнееврейский, которым Тора записана) и попыталась на основе каббалистической или халдейской трактовки найти язык, который бы по своим параметрам соответствовал древнему. Потому что древнееврейский язык — носитель энергетики (или информации, кому как понятнее) двух скрижалей, данных Моисею. Помните, открыто/закрытые системы знаков с общим множителем 2? (В древнееврейском алфавите 22 буквы. 8 из них представляют открытые системы, а 14 - закрытые). А ещё остаётся 4/7. Вот это-то соотношение я искала и нашла сначала в деванагари, который лёг в основу сансткрита. В деванагари 55 знаков: 20 открытых, 35 закрытых. И если учесть общий множитель 5 (звезду пятиконечную помните?), то дробь будет такая же, как и у языка Торы 7/4, только перевёрнутая. И нет тут никакой тайны. Арифметику в школе нужно было лучше изучать. Тогда бы не было вопроса: «Откуда фашистская свастика?» Да оттуда же, из закрытой системы деванагари.
Но мы уже знаем, что нужно учитывать всё и семёрку в знаменателе (которая у индийцев в числителе), которая есть система законов любви, — тоже. Можно, конечно, оторваться и закрыть, но это случай Чуковского крокодила. И о грустном мы не будем. А будем о корнях. Корни бывают разные. Есть корни, дающие силу. Съел богатырь травку такую и горы готов свернуть, и свернёт, много ума не надо.
Есть корни, питающие жизнь. Съел такую травку и — здоров.
Есть корни, дающие богатство материальное. Знаешь такую траву, дворцы тебе, пожалуйста, всякие драгоценности и даже власть над другими людьми.
Есть корни волшебной сказки. Пропп это хорошо знал, он ещё в прошлом веке открыл мифологическую универсалию, которая в подсознании у каждого.
А есть корешок разума. Логика называется.
Но это ещё не всё. Потому что шестой корешок — сознание, то есть трава неведомая, к анаше никакого отношения не имеющая.
Вот шесть корешков, шесть уровней энергетики, питающих алфавит. И на самом верху, то есть в центре, сами догадались, ворота.
То есть, буква П в современном русском алфавите находится в центре, она 17-я: до нее 16 букв и после нее 16. И эти 16 пар распределяются по 6 уровням: первый уровень (подсознание): это буквы А, Й, Х, Я - у Ахматовой, к примеру, этот уровень насчитывает 8 знаков. Второй уровень (материальность): Б, И, К, Ф, Ц, Ю - у Ахматовой он 1 (все знают, как она была робка с бытом). Третий уровень (жизнь): В, З, Л, У, Ч, Э. Четвертый (сила)..., пятый (разум)..., шестой (сознание)..., а седьмой уровень - это просто точка покоя: П.
У халдеев эта система была распределена по 4 уровням, начиная, с уровня материи (земля), а далее жизнь, сила и разум, соответственно, были связаны со стихиями вода, огонь, воздух.
Но алфавит развивался от 22 до 33 знаков (разница: лунный цикл, или все те же числа 4 и 7 в сумме). Значит, развивалась и система уровней. Сапожникова это и разглядела, когда ей сказали, что в русском языке нет никакой каббалы. Каббалы, может, и нет, но зато есть сакральность.
Откуда это Сапожниковой известно?
Дело в том, что Сапожникова — привратник. Не потому, что она понимает всё привратно (отнюдь, она понимает всё буквально), и не потому, что привирает (это уже ни в какие ворота не лезет), а потому, что она — носитель числа , которые и есть самые обыкновенные ворота. И вот Сапожникова носится с этим числом, то есть число в ней, а она вокруг него — как орбитальный спутник. Если же пройти в эти ворота, то попадёшь в такое! Если одним словом, то — любовь. Причём, люблю (то есть не сущность — существительное, а действенность, действительность — глагол). Вот так оно и происходит. Подошёл к Сапожниковой и сам не заметил, как попал. А Сапожникова видит: кто попал, а кто и мимо.
Это для всех неожиданность, а для Сапожниковой — действительность, процесс, движение. И если человек идёт по дороге из театра к любви, то в какой бы точке пути он ни находился, сам того не зная, Сапожникова видит его следы и об этом говорит. Но не напрямую, потому что все знают, куда этот прямой путь ведёт, а иносказательно. Вообщем, говорит о вероятности вариантов ДНКЛ.
Конечно, закон любви един, но состоит он из множества, а на размножение способно только живое. В любви действуют те же правила, что и в физике, которые ещё известны как законы отражения и поглощения, то есть наоборот: проглотил солнце и/или отразил свет. Если человек неотразимый, значит, сработал закон поглощения и идёт период полуоткрытого состояния. А отражает закрытая полностью система человеческого «Я».
Знаешь, Мариша, почему никто сразу не признаёт, что любит? Потому что все умные. Росток с клубеньком по весне закапывают в землю (это когда всё остальное, значит, распускается, раскрывается), чтоб корни пустил. А потом, когда из земли проклюнется, вырастет нужного роста и окрепнет, дважды ещё окучивают.
А осенью — урожай. Если хорошо растил, ухаживал, то плоды крупные. А о плохом и думать не хочется. Люди умные, им дар дан плодиться и размножаться.
А к Богу, — по сроку. Всему своё время. Но и помнить о нём должно, чтобы знать, для чего живёшь.
А то всё: смысл жизни, смысл жизни. Философию развели, потому что не верим.
Сказано же коротко и ясно: плодитесь и размножайтесь. И 10 заповедей прилагаются на 2-х скрижалях. Что мудрить?
У гостей, наверно, сработал закон поглощения, они уходили в утро протрезвевшие, не взирая на выпитую бутылку водки. И глядя на просветлённые лица 16-летней Ольки-одуванчика и 25-летней Марины, старая Сапожникова поняла, что любовь доступна в любом возрасте. Потому что понятие приходит не с количеством лет, а по наступлении желания и по желанию этого желаемого достичь.
Вот о какой букве П спрашивала Сапунова. О той самой, которая ворота, через которую самая чистая энергия идёт, — духовная. Не зря в древнерусском языке эта буква «покоем» называлась.
С древнерусским алфавитом вообще интересная история происходила. Сначала Русь стала крещёной, спасибо Владимиру, князю-солнышку. А потом появился Кирилл с братом своим Мефодием. И в пустыне по дороге из Македонии в Болгарию брату явился странник, который рассказал то ли о сирской, то ли о руской системе знаков. История, схожая с библейской, когда Моисею был дан дар речи, потому что Мефодию был дан дар письменности, а назвали алфавит по имени брата, потому что кириллица звучит, а мефодиевка — не очень.
Вспоминается притча о праведнике, который был настолько праведен в нищете своей, что апостол Пётр вступился за него перед Богом. На что Бог ответствовал:
—Да давал Я ему и не раз, вот, смотри...
И смотрят они вниз с небес, и видят праведника, одиноко идущего по дороге. Бог бросает на его пути драгоценный камень размером с голубиное яйцо. Странник не может пройти мимо, не заметив, но... в тот момент, когда должен был он увидеть камень, что-то отвлекает его, и странник отворачивается, проходя мимо.
— Видел? — Сокрушённо спрашивает Бог у Петра.
— Видел. — Смущённо отвечает Пётр.
Тут , конечно, и возникает вопрос: почему Бог даёт, а человек не берёт? Не его? Но Богу виднее.
Может быть, дело в том, что праведнику не нужно мирское богатство. Мирской человек заметил бы. Даже не так. Каждому — свой Дар Божий. Праведнику — духовный путь. Обыватель, заметив камень, зажил бы припеваючи. А Поэт, увидев этакую красоту, сделал бы её достоянием всех. Нет, он бы его не продал, но сделал бы так, чтобы все видели это. Поэт бы, увидев камень, воскликнул: «Это Дар Божий!» И был бы прав, в отличие от Обывателя, который подумал бы: «Это Боженька дал мне.
А как же поэтическое видение, чутье, ведущее нас по жизни? Зависит ли оно от физиологии? — Нет. Иначе бы Гомер не был бы слеп, иначе Бетховен не был бы музыкантом. Иначе бы мир перевернулся.
И ещё: Христос — поэт. Он пятью хлебами накормил мир. Был ли праведен Христос? Да! Он был истинно праведен. И к Нему — тянулись. И к Нему шли. И к Нему приходили и видели, что Христос — истина. Отсюда и истина во Христе.
У нас же речь — о русской письменности, которая прошла через крещение (она и появилась-то только благодаря крещению Руси), а потом через сознательное усечение от 43 букв кириллицы и 39 глаголицы до 33 знаков современного русского алфавита (чем не любовь, заботливо посаженная и окученная?).
Современный русский алфавит — уникальная система, в которой отношение 4/7 развито от двух до трёх целых, на период лунного календаря и солнечной активности (то есть с законами вселенной здесь всё в порядке). Но эта тройка: 3(4/7) уже не скрижали, а троица. Это духовное наполнение русского человека, русской нации. И тут никакого шовинизма нет, а только восприятие христианской любви: безоговорочно и единосущно.
Греки, конечно, очень большие молодцы. Они свой алфавит смоделировали по древнееврейскому, зеркально отражая его на свою почву (семитская письменность имеет противоположное направление при начертании знаков, чем индоевропейская). Греки даже развили свой «альфабет» до 24 знаков. Но они увеличили период, за что им, конечно, честь и хвала. Всё же удобная система суток, да и год из 12 месяцев состоит; только это развитие вглубь, а не во вселенную, потому что как были две скрижали, так они и остались, а отношения 4/7 уже нет. Ушла сакральность. Остались разговоры, причитания, притчи.
И все европейские языки до полного третьего круга не развиты. Только русский.
Сапожникова этого всего Сапуновой не рассказывала, а просто взяла прутик, начертила шесть полосок (одна, самая нижняя, пунктиром, как в нотных тетрадях, — подсознание, значит) и весь алфавит на ней расположила, как корону трезубец, а средний венец — самый высокий и не на линейке верхней, которая шестая, а просто точка, «покой» которая.
Сапунова посмотрела на земляные художества и опять на Сапожникову уставилась:
— Ну и что? Ну ладно, гармония. А дальше что? К чему всё это?
— К чему? Да ни к чему. Нас как зовут? Полное если имя? Фамилия, имя, отчество.
— Предположим. А у иностранцев только два имени.
— То-то и оно, что у них 2, а у нас 3, — это всё из-за системы алфавита: родовое — фамилия то есть, отеческое — отчество, и личное — имя. А вместе: Я — осознающая себя сущность. Если же буквально, то складываешь все буквы подсознания и узнаёшь глубину своих чувств.
— А другого можно?
— Можно. Только, если ты с этим другим откровенна и у тебя больше, чем у него (или меньше) число, то изначально при общении будет ощущаться дискомфорт. И так по всем уровням.
— Откуда эти уровни взялись?
— А они и были. Дробь 4/7 видишь? Четвёрка — это число уровней языка Торы от материи до разума. А семёрка в знаменателе — это и есть айсберг, то есть скрытая, не развитая ещё часть. Кстати, есть ещё семь законов Любви. Халдеи их в знаменателе считали, а я — уровни языковые увидела.
— Получается, что лучше дружить с теми, у кого приблизительно одинаковые числа сознания, подсознания и разума хотя бы?
— С ними легче общаться, потому что материальность (материя), жизнь (здоровье) есть величины стабильные и в основном друг на друга не влияющие. А вот всем остальным можно поделиться.
— Значит, если у меня единиц разума 4, а у Дудыриной 5... А сколько у неё, кстати?
— У Дудыриной 8.
— Ну пусть восемь, значит, она со мной делится и у нас по шести?
— Здесь не арифметика, в этой системе другие правила. Это как тепло от печки: всем достаётся, кто в комнате протопленной находится.
Дудыринская восьмёрка и тебя разумнее делает. Ты себя с ней чувствуешь умнее.
— Точно.
— Потому-то, сама того не понимая, ты с ней общаешься. Она помогает твоему совершенствованию. А близкие единицами люди находятся в иллюзии благополучия.
— Так, понятно. Но что мне с этой П делать?
— Что ты всё хочешь сразу в дело пустить. П — твоя визитная карточка. Предполагается, что ты — человек с точкой покоя.
— Ну да, я уверена в себе, если не считать тех моментов, когда я со своим благоверным встречаюсь. Тут всё рушится. Ничего не понимаю.
— Так перестройка гелиоцентрика происходит.
— Получается, любовь — это катастрофа?
— «Я пришёл разрушить храм, чтобы построить новый». Вместо театра будет жизнь. Настоящая жизнь, если есть любовь. А в жизни всё неожиданно. По жизни ведёт предчувствие. Ты почему-то всегда оказываешься в нужное время в нужном месте и многое другое...
— Так ты советуешь перестраиваться?
— Ничего я не советую. Если ты столкнулась, то перестройка сама начнётся, не зависимо от того, захочешь ли ты этого или нет. А пока этого нет, то говорить об этом, всё равно, что небеременной объяснять процесс рождения и как себя вести при этом.
— А если бы у меня было две буквы «п», например, звали бы меня Пелагея Сапунова?
— Ты бы хотела всегда сидеть сразу на двух стульях.
— А три?
— Да хоть десять. Нужно уметь пользоваться тем, что тебе дано, а не избегать этого. Можно же выйти замуж. Но опять-таки, смотри, чтобы это не повредило тебе, если возьмёшь фамилию мужа. Вдруг будешь сильнее его в несколько раз. И потом те же твои три «п» можно замкнуть в треугольник и опять получится жёсткая система ворот, но тройных.
Тут Сапунова задумалась, а когда пришла в себя, Сапожниковой уже и след простыл. И поняла Оля, что про уровни она узнает в лучшем случае в какой-нибудь другой раз.