Я - нутряной. Я суть изнанки стен,
дитя инверсий вычурных фасадов,
настойка лет, не слитая в осадок,
труха и гниль сухих формальных схем.

Я - водяной. Я здесь живу века.
Я сам - вода, текущая из крана
в стакан двора. А там, на дне стакана,
ликует ветер в мокрых облаках,

и чайка кружится, и ширится река
из кривизны небесных подворотен.
Я - дух огня, прозрачен и бесплотен,
сосредоточен в рюмке коньяка.

Преклоняюсь. Особенно понравилось «суть изнанки стен». Еще преклоняюсь перед смелостью озвучивания темы после песни:

«Я – водяной, я – водяной, поговорил бы кто со мной…»

А если серьезно, удивительно напоминает стилистически рубеж веков, классику русского символизма. И если ощущения в начале стиха близки по глубине известным строкам М.Волошина:

«Я вся — тона жемчужной акварели,
Я бледный стебель ландыша лесного,
Я легкость стройная обвисшей мягкой ели,
Я изморозь зари, мерцанье дна морского…»


То самоидентификация в конце стиха довольно противоречива (но на то оно и превращение), где-то даже близка строкам А.Куприна:

«Я колокол! я пламя! я таран!
Безбрежен я и грозен, точно море!
Я твердый дуб! я медный истукан!
Я барабан в литературном хоре!...»

Но какое разное пламя, однако, бывает!