В одном сквере росла самая густая и самая высокая трава в городе. Она гордилась своим высоким статусом и считала, что её совершенно справедливо именуют Королевской травой.
Королева газонов так привыкла к своему высокому положению, что не ожидала никаких козней ни от кого. Как вдруг одним октябрьским утром повалил густой снег и засыпал все газоны.
Трава помнила, как однажды её зелёные шелковистые стебли засыпало белым душным пухом тополей, но тогда через несколько дней его смыло тёплым дождём, который шёл всю ночь. И наутро Трава выглядела ещё прекраснее, чем до выпадения пуха.
Сейчас белый покров никуда не исчезал и, в отличие от лёгкого пуха, был холодный и тяжёлый.
Стебли Травы были прижаты к самой земле, мокрой и осклизлой. Ветер уже не шевелил шаловливо её высокую причёску, да и причёски никакой не было. И солнце не проникало сквозь белый покров.
Настроение королевы напрочь испортилось, но она не собиралась сдаваться и сникать, как обычная трава обочин.
- Ничего, - думала она, - я ещё покажусь этому ветреному ветру, и солнце ещё пожалеет, что забыло обо мне.
Но шли дни, ничего не менялось, и трава начала терять терпение, которое она считала одним из королевских достоинств.
Однажды утром прошёл небольшой дождь, трава повеселела, и было отчего: белый покров истончился и к вечеру истаял. И уже через сутки ничто не напоминало о снеге. Трава воспряла духом, но не до конца. А мешали ей маленькие капельки влаги, которые облепили стебли травы безобразящими её наростами. За ночь они твердели и тяжестью своей пригибали Траву к земле.
Но Трава не сдавалась: она ждала настоящего дождя, а пока терпела насмешки ворон, которые каркали, сидя на тополе, росшем рядом с газоном, и намекали на то, что королева газонов постарела и теперь больше похожа на жабу.
Ветер стал колючим и злым и трепал Траву с ожесточением. Солнце пропало совсем. Но Трава помнила, что пока в её стеблях есть хоть капля терпения, она не уронит свой высокий статус королевы.
И вот наступило утро, когда ветер где-то загулял, было тихо и спокойно, зато на небо вышло солнце. Это было совсем не то яркое огнедышащее, всепоглощающее светило, а милое тёплое солнышко. Оно не грело, а лишь улыбалось, но Траве и от этого было светло и радостно.
Вороны перебрались с тополя повыше, на карниз пятиэтажки, поближе к солнышку. А Трава осталась в одиночестве нежиться в тонких лучиках света.
- Как же я, оказывается, соскучилась по солнечным ваннам, - только успела подумать она, как вдруг её накрыло тенью. Это с карниза слетели несколько ворон и начали выклевывать из травы куски стеблей, ругаясь друг с дружкой. Трава закачалась, но сдерживалась, чтобы не зашелестеть жалобно.
А вороны начали драться:
- Это моя!
- Нет, это моя!
- Нет, моя! - Каркали они.
И тут старый ворон, дремавший всё это время на своём привычном месте в редеющих ветвях тополя, недовольно каркнул:
- Глупцы, остановитесь! Это же обыкновенные льдинки, а никакие не жемчужины! Пусть королева напоследок покрасуется в ожерелье, подаренном её самой природой.
Королевская трава гордо подняла свои тяжёлые поблекшие стебли, на которых драгоценными каплями переливались бисеринки-льдинки.
- Королева должна оставаться королевой даже в самое трудное время, - подумала Трава.
А солнышко смотрело на неё сверху и старалось на прощание согреть Траву, которой уже завтра предстояло заснуть навсегда под спудом грядущего снегопада.