СВОДОНЕБ

не чокаясь

я, кажется, разучилась любить и помнить,
умения дорожить омертвели дрожжи.
кран в ванной качает мордой – понурый пони,
крадётся тепло по трубам, как жара сборщик,

и голуби – под окно – на галдёжный саммит…
а в голосе нашем – влажность из твёрдых знаков…
давай языком о язык истерить-сусанить,
как спинкой о клетку – блохастые обезьянки.

пусть нам подадут грамм слюны и бельё на вырост,
которым – не чокаясь, но брудершафтя порознь…
а крысам – титаник, где в трюмах – соцветья сыра,
а мне – амнезию и на бедре твой волос

рапан

по битым стёклам, по липким в осинку ульям,
под небом мало-расстрелянных медвежат
ты ходишь на чёрно-ватных полуходулях,
но осы в пятках целующе дребезжат.

ты носишь девочку - тоньше, прозрачней клона,
с малиновой челюстью, твёрже гранитных спарт,
но где-то между печерском и оболонью
ужи джипые играют тобой в бильярд.

ты носишь каски и кассовых каскадёров
огромные пустоглазые черепа,
но к ним, как рог, проросла до мозгов гоморра,
и ты несёшь её за собой, рапан.

а медвежата жмурят квазары-бельма,
алоэ-дула скалятся из бойниц...
на синем змее компании "тётя сельма"
летит малолетний смертник из роты "нильс".

летит - в перьевом костюмчике, тучи кружит -
смотри, завидуй - куда тебе до него?

... и ты трясёшь чекушку, как погремушку,
и стая нильсов берёт тебя под конвой...

фейхоа

… и обрыдли коробки, и корка кровати коробит,
и боязнь, что, мол, падала в сказку – встаю в лопухах…
Я иду по рукам – акробаткой – в столичный суп-тропик –
пригубить зеленушно-клубничную кровь фейхоа…

Эти странные ягоды в тон аргентинским -рагваям,
параллельным орбитам немым… да колготкам под стать.
Я иду по ножам, хоть не нужно мне яблоко рая –
хватит «сливы» из brazil gorillas палящих гестап.

... а ветра – на годэ, а воронегодяи – на компас,
голубьё триревниво – на крышу, что – вскачь на совке…
Здесь не пахнет клубникой, здесь пахнет «проникнуть» и «топлесс»,
и слюной, заселившей все точечки на языке.

Подворотни, где каждый жигуль – это плачущий мальчик,
накипь терпких ночей без укропо-«кинзай!» петуха…
Я пошла по рукам, как бутылка с горчащей заначкой,
как заманчивый в меру б/ушный щенок чихуа.

Протяните мне руки – я снова сбегу от конвоя!
Завяжите мне губы – скромняги, не сможете – грудь!
Я сбегу из коробки, отставив чуть целым второе!
Фейхоа, фейхоа, где ты водишься, глупенький фрукт?

Салютуют троллейбусы, искры пиная рогами.
Зачерствелый рогалик спускает по мэссаджам гнусь…
Я усну и увижу свой спуск по чужим волосатым рукам – и,
фейхоа, я боюсь, что проснусь.

Разновалентны

и беспробуден чай
в руинистом стакане
и плесень как монета
на бёдрах тяжких штор
октябрь
ни грача
под килтом у цыгана
и мы разновалентны
как фуксия и фтор

октябрь и бобы
(на кой на них не спится)
опять тяжёл подол
без слова пуст карман
ты высчитал гамбит
и жареной синицей
пошёл с еб-два под стол
как жертвенный баран

я откормила каш
бессменную топорность
я отрастила шлейф
попутческих белков
браслет из трупов яшм
показывает порно
десант заходит в хлев
де сад заходит в кровь

нас отнесут в музей
как чучело и камень
нас вяленой таранькой
распарят на куски
мы в своре шимпанзе
сухи и антигамны
как старой негритянки
гербарные соски

тёмный виноградарь

из бланшей карт парадов – до парадных,
сквозь макинтоши мышек и сычей,
хожу, срывая тёмный виноградарь
с перуновых откопанных мечей.

мой город свят холерой и чумою,
привитой дробью что-то в ноль.ноль цент…
не нужно мне намордников с мочою
от полчищ беспатрульных авиценн!

ведь если предавали поцелуем,
то сколько раз я взорвалась «на вход»? –
в оргазме бьётся счётчик острым клювом,
червём заползший в чувственный ренклод…

мой виноград, районный антисептик,
мой цикламент, не рви мне на коня
рубаху – сдуй в водоворот клозета
маньяка, мономаха и меня…

Маргарита Ротко

http://www.reshetoria.ru/user/sumire/index.php?page=1&ord=0

ЗЫ Если углубиться в более ранние произведения этого автора, то с удивлением обнаружишь, что они были весьма интересны, несмотря на некоторые образные загибы. Но первыми попались плоды творчества более поздние и именно они оставили неизгладимое впечатление.